Харьков и Сумы названы целями следующего этапа СВО

В СМИ и соцсетях обсуждают будущее российское наступление. С ним связывают и последние кадровые изменения в руководстве спецоперацией. Что такое наступление будет, не сомневается уже никто. Споры идут в основном о масштабах и сроках. Свою версию того, как в зоне СВО могут в ближайшее время развиваться события, высказал военный эксперт капитан 1-го ранга в запасе Владимир Гундаров.

— Россия несколько последних месяцев в зоне СВО копила резервы, которые, как считает ряд экспертов, будут теперь использованы для масштабного наступления. Так, израильский политолог Яков Кедми считает, что по линии соприкосновения у нас сформировано чуть ли не три фронта, как во времена Великой Отечественной, и воевать будем уже фронтами.

— По поводу трех фронтов не согласен. Для этого у нас недостаточно сил и средств. А что касается нашего наступления, то оно уже идет. Главная задача, которую предстоит решить, — выход на бывшую административную границу Донецкой области, а ныне государственную границу России.

— На этом спецоперация может завершиться?

— Почему-то никто не хочет слышать слов Путина. А именно то, какую задачу ставил наш президент — Верховный главнокомандующий в прошлом году. В июне он еще раз ее обозначил, сказав, что конечная цель СВО — освобождение Донбасса, защита людей и создание условий, которые должны гарантировать безопасность самой России.

— Выходит, дальше мы не пойдем? Но если остановиться, то угроза со стороны киевского режима останется. Она будет постоянной. Проблему все равно рано или поздно придется решать.

— Я говорю о том, что на границе ДНР спецоперация завершается. Но это не конец. Опять же, слушайте Путина. Он говорит, что мы не отказываемся от переговоров и дипломатических решений.

— Считаете, в случае военного успеха и освобождения ДНР мы пойдем на переговоры? Разве путём переговоров можно чего-то добиться? Неудачи Минских соглашений недостаточно?

— Думаю, на переговоры пойдем, но они ни к чему не приведут. Боевые действия продолжатся, но на сей раз уже не в формате СВО. Это будет полноценная военная операция.

Но не думаю, что и в этом случае следует ожидать наступления по всей линии фронта, как говорят некоторые. Тех ошибок, что мы совершали вначале, надеюсь, постараемся избежать. Считаю, что наиболее целесообразно ожидать наступления на территории Сумской и Харьковской областей.

— Почему именно там?

— Во-первых, там проживает большое количество русскоговорящего населения, которое в принципе нас поддерживает. Во-вторых, там наступать можно непосредственно с территории России.

С точки зрения тылового обеспечения войск и логистики это наиболее удобные направления. Да и для наступательных возможностей той группировки российских войск, которая создана сейчас, выход на границы Харьковской или Сумской областей — вполне решаемая задача. При условии, конечно, что часть сил мы сможем перебросить на эти направления из Донецкой и Луганской областей. А это возможно лишь после того, как мы освободим ДНР, серьезно ослабив группировку украинских войск вдоль границ ДНР и ЛНР.

Только тогда можно будет говорить всерьёз о наступлении на Сумском и Харьковском направлениях. Всё остальное не имеет смысла, так как в этом случае мы вернемся к повторению пройденного. Кстати, к такому «повторению» готовится и украинская сторона. Она сейчас активно защищает Киев, строит там бетонные сооружения, укрепляет подходы.

— А освобождать Херсон мы планируем?

— Это сложная операция, предполагающая форсирование Днепра. Считаю, пока не имеет смысла это делать, так как приведёт к большим потерям. Это может быть уже следующий, третий этап после наступления на Сумском направлении и в Харьковской области, когда уже ВСУ будут окончательно разбиты. Вот тогда да, можно будет форсировать Днепр и двигаться до Приднестровья.

— Но ведь Украина также планирует контрнаступление, хотя Залужный сейчас плачется что у него нет резервов, оружия и, дословно, заявляет, что его войска «истекают кровью».

— Да, британскому изданию The Economist он заявил, что ему нужно 300 танков, 600–700 БМП, 500 гаубиц, чтобы вернуть ситуацию на фронте к февралю 2022 года. Столько ему никто, конечно, не даст. Просто неоткуда взять. Но поставки оружия, хоть и не в таких масштабах, продолжатся. Запад готовит контрнаступление ВСУ. Но они готовятся, а мы уже наступаем.

Залужный говорит, что для ВСУ пограничный временной рубеж, когда они смогут накопить сил для начала наступления, — март. И это в лучшем случае. Мы же, начав наступление сейчас, к марту должны постараться успеть выйти на границы Донецкой области.

На Западе это прекрасно понимают и всеми силами, в первую очередь поставками вооружений, стараются не допустить этого сценария. Там весьма скептически относятся к возможности украинского контрнаступления весной, одновременно прогнозируя в апреле серьезное наступление российских войск.

При этом всерьез рассматривается наихудший для Киева вариант, когда на территорию Западной Украины могут быть введены регулярные части Войска Польского, о чем 11 января во Львове, скорее всего, как раз и шли переговоры Зеленского с президентами Польши и Литвы.